Наталья Гундарева: какой мы ее знаем
(«Кинофорум»,
№4, 2005)
Высочайший класс профессионального мастерства Натальи
Гундаревой, уникальность ее актерской и человеческой личности отмечают все, кто
когда-либо писал о ней, – и критики, и
режиссеры.
Андрей
Гончаров
Наташа – любимая артистка. Когда
только пришла в театр, играла в «Думе о Британике», в
«Детях Ванюшина», но «проснулась знаменитой» дважды: после «Банкрота» и «Леди
Макбет Мценского уезда». Что в ней
замечательно? Смотрел я недавно какую-то небольшую с ней передачу по
телевидению. Всего-то минут на двадцать. Но и за эти минуты в ней проявилась
личность, ее самобытность. Что очень важно. Для меня она – идеал русской
артистки своего поколения. В прежние времена, оценивая артиста, задавались вопросом:
есть ли у него возрастной переход или нет? А у нее даже не встает такого
вопроса. Ее возможности, ее диапазон безграничен. Певцов тоже на диапазоны по
октавам проверяют. Есть октава – уже хорошо. А у Шаляпина было три октавы! Вот
и у Наташи – три! Тот самый случай. И темперамент, и внешние данные, и
способность мышления, и увлеченность. К тому же она еще и трудяга!
Эти качества актерские дорогого стоят. Ведь как она сыграла Липочку
в «Банкроте»? Репетировала роль Доронина, а Наташа сидела в зале, смотрела
репетиции и все тщательно записывала. Подходит премьера, а Доронину приглашают
в ФРГ. Я ей не советовал ехать, но она не послушалась. Тут-то и выяснилось, что
у Наташи все записано и весь спектакль она знает. Когда Доронина вернулась из
поездки, премьера уже состоялась, и было совершенно очевидно, что для Дорониной
это оказалось неприятной удачей. А Наташа сыграла так, что ее начали сразу
всюду приглашать нарасхват.
(«Юбиляры Маяковки», «Московская правда,
04.09.98)
Виктор
Мережко
Был такой случай.
Мосфильмовская группа вела съемки в Ростове-на-Дону. Работа шла
своим чередом, и вдруг на съемочную площадку помчался грузовик, потерявший
управление. По пути он сбил несколько осветительных приборов, зацепил камеру,
заставляя испуганно рассыпаться зевак, и устремился на режиссера-постановщика.
Тот ни о чем не подозревал, объяснял Наталье Гундаревой смысл предстоящей
сцены, и в этот миг актриса увидела буквально в пяти метрах несущийся
автомобиль. Реакция ее была поразительной и по быстроте, и по точности: она
метнулась к режиссеру, с неженской силой рванула его в сторону, и секунду
спустя то место, где только что стоял человек, промахнул
грузовик…
Повторяю: меня поразила реакция Натальи Гундаревой.
Ведь рядом с режиссером стояли другие люди, они, думаю, тоже видели автомобиль
и тоже могли поступить аналогично, но актриса опередила всех.
Вот это качество – опережать всех мне кажется главным
в характере этой прекрасной актрисы.
Ведь если подойти к Гундаревой с традиционными
мерками, ничего традиционно актерского в ней нет. Внешность?.. Самая что ни на
есть простота. Фигура?.. Отнюдь не диетическая. Манера игры?.. Как говорится,
на грани: резкая, «плюсовая», абсолютно не бытовая. Но именно в этой нетрадиционности и кроется секрет острого интереса к
Наталье со стороны театра, кино, телевидения, зрителей.
А.Гончаров взял ее в Театр им. Вл.Маяковского
сразу же после окончания училища. Гончаров – режиссер по натуре резкий,
властный, своенравный, не терпящий лидерства рядом с собой. И выжить,
состояться молодой актрисе при таком режиссере сложно. Надо обладать качествами
не менее сильными и плюс к этому нести в душе редкое и стабильное чувство
оптимизма. Беря в труппу того или иного актера, А.Гончаров как бы выбирает себе
нового спарринг-партнера. Если такой спарринг-партнер слаб, недостоин, его
участь в театре плачевна. Если же он оказывает режиссеру достойное
сопротивление – и творческое, и человеческое – значит, в театре появилась
яркая, талантливая, независимая личность, без которой уже трудно представить
этот коллектив, без которой коллективу придется непросто.
Наталья Гундарева, придя в театр и имея за плечами
шумный успех студенческих спектаклей, конечно же, попала в ту атмосферу,
которая потребовала у нее оптимизма, чувства юмора, контактности и, самом собой разумеется, таланта.
Не думаю, что это было просто, но доказала она свое
право носить звание актрисы театра довольно быстро – Гончаров сразу же ввел ее в несколько спектаклей. Коллеги тоже приняли ее…
В кино признание шло и дольше, и сложнее.
Так получилось, что первая роль была именно в моем
сценарии «Здравствуй и прощай».
Людмила Зайцева уже была приглашена на главную
героиню, оставалась вторая женская роль – Надежка.
Виталий Мельников, режиссер этой картины, удивительно чуткий в выборе
актерского ансамбля и вообще, как говорят, «актерский режиссер», при первом же
знакомстве с Натальей сказал: «Наша!» Без прикидок, без сомнений, без проб
Гундарева, так же, как и Зайцева, была сразу утверждена на роль. В паре с
Виктором Павловым, в «сдвинутом», небытовом жанре
картины молодая актриса почувствовала себя предельно естественно и, могу
утверждать, внесла в картину тот важный градус накала, ту странность, без которых результат мог бы оказаться менее интересным.
Резкая, преувеличенная манера игры Гундаревой
оказалась предельно важной и для сценария, и для режиссера, и для актерского
состава, и для общего смысла истории.
Экран принял актрису, и судьба ее была практически
для кино решена.
Однако первая удача не есть гарантия удач
последующих. Человек расслабляется, решает, что «бог крепко взят за бороду», и
расплата за это наступает быстро, талант, не успев разгореться, гаснет.
На Гундареву валом «пошел» кинорежиссер. Ее
приглашали в картины, разные не только по глубине и проблематике, но и по
жанру.
Она любила, обманывала, страдала, спасала, умирала от
сытости и, наоборот, от горя, шла на отчаянный поступок и даже пела. И везде
одинаково страстно, азартно, ярко, по-гундаревски.
Актерская всеядность со временем может стать бедой.
Кино – в принципе искусство эксплуатирующее. Оно забирает у
творца – будь то драматург, актер или, скажем, композитор – максимум, и если
этот максимум не так уж велик, если «дно» оказывается близко, творец с
легкостью отвергается «искусством ХХ века», и над тем, кто только что отдал
все, нависает угроза забвения.
В этом смысле кино, будучи искусством собирательным,
поступает абсолютно в духе своего времени.
Ведь есть уже ряд примеров (причем я говорю об
актерах и талантливых, и популярных), когда, потеряв меру, утратив интуицию на
опасность, человек становится – быстро и безоговорочно – символом пошлости,
второсортности, никчемности. И он, видевший день тому назад открытые, радушные
лица, наталкивается теперь только на затылки и цементные спины.
Эта опасность ходила – да и ходит – за Гундаревой постоянно.
К примеру, в спектакле «Агент 00» она, исполняя
центральную роль ярко и с блеском, все же, на мой взгляд, стоит у той черты, за
которой может быть труднообратимый срыв.
Я с интересом и надеждой слежу за Кареном
Шахназаровым и, увидев в «Зимнем вечере в Гаграх» Гундареву в роли «звезды»
эстрады, честно сказать, поначалу ужаснулся.
Что это?.. Действительно измена вкусу, потеря
интуиции и со стороны режиссера, и актрисы?
Или – принципиальный эксперимент и того, и другой.
Понимал, скажем, Шахназарова и не понимал Гундареву.
Поиск себя в новом качестве? Желание убежать от поднадоевших ей активных
бытовых «дам»? Стремление доказать, что возможности ее значительно шире?
Не понимал.
Но затем, спустя некоторое время, все же разумность
шага и режиссера, и актрисы стала для меня очевидной.
Резкость в решениях, неожиданность в рисунках,
парадоксальность в материале.
Гундарева – художник поразительной интуиции и
самозащиты от варварского вторжения в ее редчайшую актерскую суть. Она мечется,
она уже отчетливо ощущает опасность, плотным кольцом окружающую ее, она смело и
умно ищет выход, ищет малейший зазор в плотной цепи эталонных штампов,
окружающих ее. И вот отсюда отчаянный бросок в «Гагры», отсюда эпатирующая роль
в «Агенте», отсюда работа у режиссеров, на которых уже никто не делает ставки.
Гундарева делает ставку на все. Не в ее характере
ждать, страдать, в открытую сомневаться, пугаться.
Главное – опередить.
Опередить складывающуюся тенденциозность в оценках ее
творчества, опередить рождающийся слух. Опередить собственную растерянность.
Для меня одной из самых интересных ролей Натальи
Гундаревой остается небольшая работа в фильме В.Трегубовича
«Уходя – уходи». Здесь – судьба. Человек устал от суеты, от глупости, от
несправедливости жизни. И как в каждой жизни – тихие минуты счастья, редкие
минуты веселья, пронзительная, на последнем прыжке, попытка любить. Пусть
случайно, путь коротко, пусть даже нелепо, но любить!
Когда-то давно, еще в 1969 году, я написал сценарий «Вас
ожидает гражданка Никанорова». Получилось так, что в силу ведомственных и
редакторских претензий сценарий 10 лет пролежал в столе без реальных
перспектив, и вдруг в 1979 году Л.Марягин каким-то чудом начал снимать на «Мосфильме»«
ленту по этому сценарию.
Сказать, что Гундарева сразу же была единодушно
утверждена на эту роль, было бы неправдой. Были у кого-то сомнения (уже тогда
появились у кого-то сомнения!), были другие предложения, были просто
недоуменные пожимания плечами, и все же Гундарева была утверждена.
Когда сценарий писался, имелось в виду создать
русский вариант «Кабирии». И вот здесь, спустя уже
семь лет после запуска, я могу сказать, что, видимо, более интересной, более
точной исполнительницы найти было невозможно. Она, женщина, глубоко городская по сути, блистательно сыграла женщину деревенскую,
и здесь случилось нечто непредвиденное. В результате получилась женщина вне
географии. Она и деревенская, и городская, и не имеющая никакой конкретной
привязанности к конкретному месту жительства. Она просто женщина, так страстно
ждущая любви, так нуждающаяся в ней.
Актриса – сама суть женщины. С достоинством,
недостатками, верностью, преданностью, непредвиденностью, коварством. Она
настолько женщина, что любое, даже краткое ее появление в той или иной работе
мгновенно концентрирует действие именно вокруг нее…
Идут годы, я все чаще возвращаюсь к удивительному,
непостижимому роману Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», все чаще поражаюсь
его провидению. И сейчас, написав эти строчки, подумал: может быть, именно
Гундарева – одна из немногих наших актрис, имеющих право быть, участвовать в
этом непостижимом и сегодняшнем мире булгаковских
персонажей. Именно она, потому что ей посчастливилось получить ту редчайшую
манеру актерского существования, когда игра вполсилы, разговор вполголоса
кажутся невозможными и нестерпимыми, когда время требует того, чтобы не
говорить – взывать, не ходить – метаться.
Наталья Гундарева мечется. Нет, не внешне. Зримо, для всех, она стала символом русской женщины – неудержимой,
верной, страстной, красивой, доброй, любящей. Например, после выхода
картины «Однажды двадцать лет спустя» ей писали письма сотни многодетных матерей, прося помощи и
совета. Разве может чувствовать неуверенность такая актриса?
Чувствует. И мечется. Мечется внутренне. Возраст,
опыт, интуиция подсказывают, требуют: надо выходить на новый рубеж, на новую
ступень.
Но где она?..
Какая она?..
Как ее распознать?..
Значит, надо искать. Ни в коем случае не
останавливаться.
Помните случай в Ростове-на-Дону на съемочной
площадке? Надо опередить.
Она никогда не останется без работы, без театра.
Человеческий срок удивительно короткий. И тем важнее, ответственнее не
засидеться, не закиснуть на привычном и надоевшем, не
погибнуть, когда еще есть и шанс, и возможность.
Приятно появляться в модных местах с актером,
которого сразу же узнают, которого любят, на которого обращают внимание, ты как
бы чувствуешь себя приобщенным к славе, пусть и чужой, ты греешься в отраженных
лучах популярности, получаешь какие-то крохотные и в
общем-то незначительные дивиденды.
Случалось, что и с Натальей Гундаревой я оказывался в
таких метах. И удивительно, ее почти никто не узнает. А если узнает, то
относится к ней не как к «звезде», а как к своей,
родной и близкой.
Она действительно своя. Ее внешность, ее здоровье, ее
конопушки ни лице, ее легкая контактность – все это
делает актрису «своей». Она из жизни, а жизнь, повторяю, так стремительна и
парадоксальна, что преувеличенность, резкость Гундаревой – дело естественное и
настоящее.
Я вижу и понимаю разнообразные, неровные броски
актрисы из стороны в сторону, и я могу только порадоваться ее смелости –
смелости истинного художника.
Я могу с уверенностью сказать: будет новое качество,
о котором сейчас трудно догадаться, его почти невозможно вообразить. На вопрос,
что ждет героинь Гундаревой дальше, может ответить только сама актриса.
Она ответит так, что заставит нас удивиться.
Наталья Гундарева восхищает умом. Она обладает редкой
способностью оглянуться и понять, что не все было так хорошо и ровно в
предыдущих работах, поэтому можно в дальнейшем в дальнейшем и лучше, и истиннее.
Она умеет оглядываться, а в этом залог длинной и
богатой жизни.
(«Главное –
опередить!», «Советская культура», 28 августа 1986)
Петр
Черняев
«..Ее героини хотят любви, мужа и постоянства в
жизни. Хотят этого открыто, порой бесцеремонно. Ведь эти стремления естественны… Сколько в них игривой завлекательности и женской
незащищенности! Под личиной развязности и кокетства
прячут они свою обиду, подлинную боль, по-матерински стараются окружить
малознакомых людей заботой, когда чувствуют их боль и неустроенность». Читаю
эти строчки из своей десятилетней
давности заметки о Наталье Гундаревой и поражаюсь. Будто о ее
Жанне из «Собачьего пира» («Ленфильм»,
режиссер Л.Менакер) написано. За эту работу
актриса получила хрустальную корону – приз за лучшую женскую роль на фестивале «Созвездие-91»,проходившем
в Смоленске! Без любви просто погибает эта затрапезного вида бабенка,
мужичка случайного к себе с вокзала тащит, неумело флиртует. А когда влюбляется
в этого бывшего алкоголика Аркадия, пытается его ревниво удерживать. Идет не
только на то, чтобы ее милый «развязал» и снова начал пить, но и на то, чтобы
уйти с ним в мир иной. Дочерью Жанна брошена, с работы ее за дебоши
и злоупотребления спиртным выгнали, соседи ее презирают. Опекает она, правда,
одну девицу, сбившуюся с пути, но сколько любви
нерастраченной! На пятерых, не меньше.
…Наверное, Н.Гундаревой
привычно ощущать себя «звездой», примой, но не боится она
и разрушить привычный стереотип, появиться на экране в самом непрезентабельном
виде. Ей ведь важно поговорить о женской душе, а душа может таиться в самом
разнообразном обличье. Потому что иной раз разительно не похожи одна на другую гундаревские героини: сравните «Одиноким предоставляется
общежитие» и «Две стрелы», «Срок давности» и «Жизнь Клима Самгина», «Аэлита, не приставай к мужчинам» и «Паспорт». Недаром
драматург Александр Володин признавался, что готов ей «ботинку целовать».
Слава Натальи Гундаревой началась с роли почти
отрицательной, с Анны Доброхотовой из «Сладкой
женщины», недалекой мещаночки, озабоченной исключительно собой. Однако не
только тягу к накопительству и сытости играет актриса
(играть это «в чистом виде» ей, думаю, не очень интересно): у ее Анны боязнь
одиночества. Боязнь – так знакомая многим. Может, потому довольно несимпатичная
по своим поступкам героиня и взывала волну любви к исполнительнице. Хотя
зрители видели ее до этого – в «Осени», «Здравствуй и прощай», «Гарантирую
жизнь», костюмных телефильмах «Трактирщица», «Труфальдино
из Бергамо», «Мнимый больной», но рассмотрели
все-таки только в «Сладкой женщине».
Одиночество стало одной из ведущих тем в творчестве
актрисы («Вас ожидает гражданка Никанорова», «Осенний марафон», Уходя – уходи»
и другие ленты тому свидетельство). Не менее постоянна для нее и тема материнства,
тема, во многом несущая, как отчетливо видно ныне, функции социального заказа.
Вот тот же памятный фильм «Однажды двадцать лет спустя»,
на который зрители шли и шли, чтобы посмотреть историю
38-летней Нади Кругловой, матери десяти детей. До полного благоденствия было
далеко, но общество, демонстрируя трудное счастье семьи Кругловых, пыталось
всех убедить, что «жить стало лучше, жить стало веселей».
Думаю, Гундарева понимала, что работает на создание
новых советских мифов. Но наверняка искренне верила, что залог успеха страны в
целом – в счастье и благополучии каждого конкретного человека.
Потому, наверное, и тянуло Гундареву к реальным,
документально взятым судьбам, к проблемам, острота которых прежде
замалчивалась. Я вспоминаю тут телефильм «Хозяйка детского дома». Лента тоже с
долей нравоучительности и сентиментальности, но авторы уже открыто указывали на
то, что одних высоких слов о гармоническом воспитании личности мало – это может
породить лишь отрицательный эффект. Нужны дела. Нужен «витамин Н» - так в
картине именовалась нежность. Гундарева, играя засыпающую от усталости на
педсоветах директрису Александру Ивановну Ванееву, говорила, по сути, что
предателями оказываются не только родители, бросающие детей, но и просто
относящиеся к ним нечутко. Удивительно, как столь прямолинейные тезисы артистка
умеет «очеловечить», окрасить теплотой, добротой, искренностью.
И в комедии «Одиноким предоставляется общежитие» (тут
героиня опекает ребят постарше, начинающих самостоятельную трудовую жизнь)
Гундарева играет натуру цельную, мужественную, деятельную. Ее любовь к своим
подопечным – требовательная. Ее совета ждут, ее замечания мотают «на ус»,
минуты общения с ней ценят. Потому так много благодарили артистку зрители за ее
экранных мам: мол, огромное спасибо, прямо обо мне, о
моей маме рассказали.
Поразителен диапазон актрисы. Сколько оттенков, тонов
и полутонов в ее щедрой палитре – от острой характерности до трагедии, от
открытой лирики до драматизма, приправленной щедрой долей сарказма. Помните,
как в эпизоде «Подранков» она сыграла чуть ли не
символ зла, именуемого обывательщиной, жестокосердием, и стала на экране сытой
бездетной женщиной, пожалевшей супа для мальчонки-сироты? Как надо ненавидеть подобных, чтобы развенчать свою героиню! Как надо любить и
сострадать обездоленным, чтобы заставить зрителей в «отбросах общества»,
каковыми сначала кажутся персонажи «Собачьего пира», открыть незаурядные
характеры, сильнейшие страсти и порывы, чистые души… Наталья Гундарева победила
здесь еще раз. Честно, без подвохов.
(«Наталья Гундарева: «От одиночества –
умру», «Москвичка», 1991, вып. 10)
Глеб
Ситковский
Актриса Гундарева родилась на исходе лета. В эту пору
в средней полосе России, откуда она родом, редко когда стоит знойная погода.
Чаще всего - дожди. Вот и завтра, наверное: проснется в день своего рождения
актриса Гундарева, а на дворе согласно обещаниям Гидрометцентра дождь. Но
Наталья Георгиевна не расстроится ненастной погоде - что уж поделаешь, если
твой день рождения угодил где-то между летом и осенью?
В актрисе Гундаревой весны - ни капли, зимы - ни на
йоту. Вся она состоит только из лета и осени. То есть при первом взгляде на нее
кажется, что в Наталье Гундаревой вообще нет ничего, кроме летнего зноя. Жаркая
кустодиевская плоть («жар-птица» - так называли
Гундареву в начале 70-х восхищенные первооткрыватели ее таланта), рожденные
солнцем веснушки («конопатое чудо» - еще одно из комплиментарных прозвищ для выпускницы Щукинского
училища)... Такие женщины, как она, созданы не для того, чтобы цвести, а для
того, чтобы плодоносить. В ее ролях никогда не бывает недосказанности,
неопределенности: вся она перед зрителем - как под ярким солнцем, ни один
закоулок души не сокрыт в тени. Словом, не женщина - лето. Но, произнеся
«лето», хочется почему-то сделать паузу, а потом добавить: «бабье лето».
Лучшие ее роли - те, в которых чувствуется дыхание
осени. Просматривая список бесчисленных гундаревских киноролей, выделяя
главные фильмы ее актерской биографии, вот что пометил я галочкой: «Осень»
Смирнова, «Осенний марафон» Данелии, «Отпуск в
сентябре» Мельникова. Ну, конечно, были еще «Сладкая
женщина», «Вас ожидает гражданка Никанорова», «Подранки», «Однажды двадцать лет
спустя», менее удачные картины последних лет - «Небеса обетованные», «Собачий
пир», за который она получила «Нику».
«Обобщенная» героиня Натальи Гундаревой лишена
рефлексии и абсолютно определенна в своих мыслях и поступках. Но «бабье лето» -
понятие неопределенное и зыбкое. Сегодня - краткий миг счастья, а завтра?
Сегодня - несчастлива, но, может быть, завтра...
И еще одно «между» создало Гундареву как актрису.
Между городом и деревней. Были до нее на экране городские, были до нее в кино
деревенские. Но именно Наталья Гундарева впервые нарисовала
бывшую деревенскую, а ныне городскую: новый тип, возникший в 60-70-е годы - в
эпоху повальной урбанизации. Эти показанные Гундаревой
повадки (своя среди чужих, чужая среди своих - не «лишний человек», но «лишняя
баба») ни с какими другими не спутаешь. И если вспомнить Аполлона
Григорьева, который утверждал, что актер только тогда чего-то стоит, когда
воплотил в себе «веяние эпохи», то насчет Гундаревой можно быть спокойным:
воплотила.
Гундарева - женщина верная. В 1971 году после «Щуки»
ее позвал к себе в театр Андрей Гончаров, и с тех пор Наталья Гундарева - в Маяковке. У нее свой, неизменный режиссер, своя, неизменная
публика. Театр для Гундаревой - не романтическая любовь, не бурные «романы» то
с одним режиссером, то с другим. Театр - это как брак, как семья: однажды и до
гробовой доски. Бывает, что брак временами оборачивается рутиной, но зато,
когда режиссер и актриса понимают друг друга с полуслова, роль обретает особую
прочность и добротность. Непревзойденная Гундаревой вершина в Театре имени
Маяковского - Катерина Измайлова в «Леди Макбет Мценского
уезда», настоящая трагическая роль. Таких ролей могло бы быть у нее больше, она
могла бы стать идеальной актрисой для «трагедии по-русски», «трагедии по-островски». Но так сложилось, что «оптимистических»
ролей у Гундаревой в театре больше, чем «трагических».
Гундарева - артистка народная. И в смысле
заработанного ею звания, и вообще. И, думая о ней, хочется говорить «слова
народные». Вспоминать всякие поговорки, заканчивающиеся словами «баба ягодка
опять». Я-то уверен, что Наталья Гундарева по своей сути и есть ягодка. Была и
будет. Сладка ягодка, горька ягодка...
(«Времена
года», «Независимая газета», 27.08.98)
Георгий
Данелия
Жену Бузыкина сыграла Наташа
Гундарева. Она прочитала сценарий и пришла на первую же встречу абсолютно
готовая к съемкам любой сцены, а там, где у нее были сомнения, - в сценарии
было подчеркнуто. И полностью выстроена логика развития характера, и продуман
костюм для каждой сцены.
Наташа была не только замечательной актрисой, мне
кажется, она могла бы быть прекрасным режиссерам.
(«Тостуемый пьет до дна», 2005)