О XV Всероссийском Пушкинском театральном фестивале
(Псков, 05-10.02.2008)
(Псковская Лента Новостей, 07 февраля
2008):
Днём
в пресс-центре администрации Псковской области состоялась пресс-конференция с
участниками XV Всероссийского Пушкинского театрального фестиваля. В разговоре с
журналистами приняли участие директор Псковского академического театра им. А.С.
Пушкина Валерий Павлов и артисты московского театра им. Вл.Маяковского
Игорь Костолевский и Михаил Филиппов.
Актёры
рассказали, что представленный в Пскове спектакль «Женитьба»
– первозданный, его 12 лет назад впервые показали на сцене «Театра
на Покровке», он был удостоен Государственной премии. «Потом, когда Арцибашев перешёл в театр Маяковского, он перенёс и
спектакль, поставил его там. За 10 лет состав актёров на Покровке очень
изменился. Нас пригласили сейчас сыграть здесь, хотя мы на Покровке практически
не играем», – рассказал И. Костолевский. При этом
актёры отметили, что спектакль, который представлен вниманию псковичей, им
по-прежнему дорог, что «в нём была какая-то камерность, интимность и
доверительность», постановка же в театре им. В. Маяковского носит «более шлягерный характер».
Народный
артист Михаил Филиппов, отвечая на вопрос актуальности проведения фестиваля,
напомнил, что на Страстном бульваре в Москве стоит памятник А.С. Пушкину,
созданный Александром Опекушиным. За последние 20 лет
со времен перестройки неподалеку появился чудовищный Мак-Доналдс,
рекламы детских памперсов на всю Тверскую, «Филипса».
«А Александр Сергеевич стоит, и это место в устах старых москвичей по-прежнему
называется Твербуль – ПамПуш.
Здесь назначали свидания, и по-прежнему здесь назначают свидания. Поэтому
плевать на все мнения, надо или не надо возрождать Пушкина и проводить
фестивали. Пушкин нас об этом не спрашивает. Искусство существует и все», –
заключил Михаил Филиппов.
А
вечером состоялось без сомнения центральное событие XV фестиваля и апогей
развития темы «Пушкин и другие» – спектакль Московского «Театра на Покровке»
«Женитьба» Н.В. Гоголя в постановке народного артиста России Сергея Арцибашева. Большая сцена Пушкинского при переполненном
зрительном зале блистала «звездами»: в главных ролях – народные артисты Игорь Костолевский (Подколесин) и
Михаил Филиппов (Кочкарев). Скажу сразу: прием был
восторженный и – тут уж ничего не скажешь – вполне заслуженный.
Изобретательная, остроумная, я бы даже сказал, эффектная режиссура С. Арцибашева всегда отличалась не просто глубоким пониманием,
но тем, что можно было бы назвать чутьем и чувством автора. Вот уж где пища уму
и сердцу. Будучи сам великолепным актером, он всегда точно знает, чем «пронять»
зрителя. Он вводит в спектакль хор: девчата в сарафанах и парни в косоворотках
задорно и обаятельно поют русские песни, в том числе и свадебные («Женитьба»
ведь!), и протяжные городские романсы вроде «Разлуки». И весь
спектакль сыгран с любовью: к несуразному, до смешного важному Подколесину, не могущему ни на что решится, до отчаяния
заботливому в стремлении женить друга Кочкареву с его
пустыми хлопотами, к каждому из женихов, неуклюже пытающихся устроить то, что принято
называть простым человеческим счастьем, – ко всем нам, набивающим шишки на
ровном месте и непростительно серьезным там, где можно вместе с Гоголем
и театром по-доброму над собой посмеяться. Надо сказать, что при несомненном
творческом лидерстве Костолевского и Филиппова, все
актеры точны, достоверны и убедительны. Но в первую очередь обращает на себя
внимание работа Юлии Булавко в роли Агафьи Тихоновны,
работа тонкая и глубокая. Точно отыгрывая жанр, она трогательно наивна и
доверчива. Она и обидеть никого не хочет, даже отказывая, и заботлива со всеми,
но и себя-то ей жаль. Результат – участливое сочувствие зрителя и искреннее,
свойственное скорее мелодраме, нежели комедии, желание, чтоб все у нее было
хорошо. Потому и в финале, когда Подколесин, спасаясь
от венца, выпрыгивает в окно, в зале не хохот, а искренняя печаль: горят свечи,
звучит протяжная песня, а в центре, в белом подвенечном платье, заботливо
окруженная поющими девушками и гоголевскими персонажами и оставленная женихом
Агафья Тихоновна. Но печаль эта светла, тепла и не оставлена без надежды.
«В Пскове Костолевский
был потрясен величием Троицкого собора. А Михаил Филиппов признался, что
глубоко уважает все провинциальное
(Виктория ГОЛУБКОВА, 08 февраля 2008)
Московский театр «На Покровке» в рамках Пушкинского театрального фестиваля
представил псковичам «Женитьбу» – с Игорем Костолевским
и Михаилом Филипповым. За несколько часов до спектакля известные всей стране
артисты встретились с псковскими журналистами.
По тому, как люди входят в кабинет и с какой свитой, можно судить о многом.
Игорь Костолевский появился бочком, без помпы, как
рядовой сотрудник администрации. Его коллега Михаил Филиппов отлучился, и
поначалу Игорь Матвеевич принимал все удары на себя.
– Вы уже видели сцену?
– Нет, зато я был в Лавре (речь о Троицком соборе. – Авт.) Это
потрясающе. Я ведь в 75–м году снимался тут в «Звезде пленительного
счастья» и жил в Пскове, но мало что помню.
– Почему вы приняли участие в Пушкинском
фестивале? И стоит ли поддерживать провинциальные фестивали?
Подоспевший Михаил Филиппов:
– Я
глубоко уважаю все, что провинциально. Я живу в городе–монстре, который изменил
лицо, – вот он вызывает жалость. А фестиваль? Он ни в коем случае не
провинциален! И чье же имя, как ни Пушкина, славить?
– Как вы считаете, возможно
возрождение настоящего интереса к творчеству Пушкина?
Михаил Филиппов:
– На
Страстном бульваре в Москве стоит памятник Пушкину скульптора Опекушина. За последние двадцать лет со времен перестройки,
не к ночи будет помянуто, все вокруг изменилось – тут Макдоналдс, там реклама памперсов. Но ведь у Пушкина по–прежнему назначают
свидания! Да плевать на все внешние изменения!
Вопрос Игорю Костолевскому:
– Вы участвовали в европейском проекте –
съемках картины «Война и мир». Фильм раскритиковали. Что вы думаете по этому
поводу?
–
Когда люди дают 35 миллионов евро для того, чтобы ставить русскую классику, это
о чем–то говорит. У них есть интерес, трепетное отношение к Толстому.
Требовать, чтобы они делали вторую «Войну и мир» Бондарчука, глупо. У них своя
ментальность, свое понимание.
– Кто ваши кумиры?
Игорь Костолевский:
– Мы
работали с выдающимися артистами. Евгений Леонов, Наталья Гундарева...
И когда я вижу человека, снявшегося в двух рекламах, про которого твердят «медийное лицо», мне смешно!
Михаил Филиппов:
– Я
дитя аудиокультуры. Был ушиблен этим артистом –
Аркадием Райкиным. Сейчас, когда его изредка показывают по телевизору, – я
застываю! Пир актерства и лицедейства.
– Алла Демидова сказала как–то, что 40 лет – критическая черта актерского возраста.
Вы с этим согласны?
Игорь Костолевский:
–
Пожалуй, да. В молодые годы эксплуатируешь то, что дали мама с папой. А к
сорока годам появляется собственная философия, взгляды на жизнь. И количество
ролей переходит в качество.
Михаил Филиппов:
– В
сорок лет каждый открывает себя заново.
Чудо подвижничества
(Анна СУХАРЕВА, «АиФ Северо-Запад
• Псков», № 7 (1423) от 13 февраля 2008 г.)
В Пскове и в Пушкинских Горах, в государственном музее-заповеднике «Михайловское»,
неделю напролет шел Всероссийский Пушкинский театральный фестиваль: спектакли,
лабораторные показы и обсуждения, творческие встречи, выставки. В этом году
фестиваль открывали в пятнадцатый раз и искренне признавались, что выжить в эти
смутные для культуры полтора десятилетия фестивалю помогли лишь чудо и
колоссальный энтузиазм, подвижничество его устроителей и участников.
Фестиваль,
организаторами которого традиционно выступают Федеральное агентство по культуре
и кинематографии, комитет Псковской области по культуре и туризму,
Государственный Пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге и
Государственный Пушкинский заповедник, в этом году проходит в рамках акции
«Россия, вперед!». Его участниками стали театры из Москвы и Петербурга, Владимира
и Пскова.
Одним
из самых ожидаемых стал спектакль московского Театра на Покровке по гоголевской
«Женитьбе». Главные роли исполнили Игорь Костолевский
и Михаил Филиппов. «Пушкин — наше все, это великий поэт. В России много
замечательных поэтов, но для меня есть только Пушкин и Александр Блок. К
сожалению, в школе мне так преподавали Пушкина, что поначалу привили дикое
отвращение. Я помнил только, какие сволочи были
крепостники — они «мусье прогнали со двора». Это мне
все время внушали в школе», — признался Костолевский.
— Величие гения этого человека открылось мне лет 30 назад, когда начал
репетировать «Евгения Онегина». Я считаю, что ежегодные театральные Пушкинские
фестивали в Пскове проводить необходимо».
Заветный вензель «А и П»
В этот день, 10 февраля, 171 год назад
около 3 часов пополудни поэт Жуковский остановил часы в кабинете скончавшегося
великого Поэта. Эта дата вот уже полтора десятка лет становится датой прощания
многих участников фестиваля с «солнцем русской поэзии». Традиционно у обелиска
на Святой горе в Пушкинских Горах прошла лития. День прощания с Поэтом — день
прощания с фестивалем, который порадовал псковичей многими яркими моментами…
Они были блистательны:
Игорь Костолевский и Михаил Филиппов в «Женитьбе»
играли так, что даже те в публике, кто твёрдо помнил текст гоголевской пьесы,
до самого конца так и не верили, что заветная свадьба всё же не состоится — при
таких мужчинах как можно!..
Они были дивно красивы: в
пестроте средневекового балагана, под ритмы современных эстрадных песенок да
под подлинные средневековые мелодии, исполненные на старинных инструментах,
молодые актёры «Пушкинской школы» устроили такого Шекспира, что публика плакала
от смеха…
Они были милы: актёры из
владимирского театра, наполовину декламируя, наполовину — распевая стройным
хором, разыграли любовную историю про «заветный вензель О
да Е» так, что и публика бы от души подпевала, да напев был незнакомый…
И над
всем этим «пёстрым собраньем фестивальных глав», где рядом с Пушкиным нашлось вольное
место и Гоголю, и Достоевскому, и Шекспиру, где каждый зритель был обласкан
сердечной открытостью актёров, а каждый актёр — великодушным пониманием
публики, — над всем этим удивительно похорошевшим вдруг миром как заклинание
прозвучали слова великого русского режиссёра Петра Наумовича Фоменко о великом
счастье жить жадно!..
С пятого по десятое
(Алексей СЕМЁНОВ, «Городская газета», № 7 (187) от
12-18.02.2008)
С 5 по 10
февраля в Псковской области прошел Всероссийский Пушкинский театральный фестиваль,
по счету – уже пятнадцатый.
Попробуйте-ка вместить на одной странице рассказ о
концертном исполнении опер «Пиковая дама» и «Евгений Онегин», спектаклях
«Женитьба», «Дон Гуан и другие», «Бесплодные усилия
любви», о приезде в Псков режиссера Петра Фоменко, рассказ о творческих
лабораториях и многое другое… Ничего у вас не выйдет, если, конечно, не
заниматься простым перечислением событий. К счастью, Псков-Информбюро имело
возможность ежедневно рассказывать обо всем…
…Молчание грусти
Опыт Подколёсина пригодился другому народному артисту – Игорю Костолевскому. Во второй день фестиваля на Большой сцене
Псковского академического театра драмы давали «Женитьбу» Гоголя, и Костолевский, как и положено, через окно все-таки
выпрыгнул, не подкачал.
Поставил
спектакль Сергей Арцибашев силами артистов «Театра на
Покровке» с привлечением двух звезд из театра имени Маяковского. Подколёсина играл Игорь Костолевский,
а Кочкарёва – Михаил Филиппов. Премьера этого
спектакля состоялась в далеком 1996 году в далеком же Марселе. Иными словами,
спектакль псковичи увидели обкатанный, знаменитый.
У Арцибашева вышла нежная трагикомедия. И как следствие: в
зале то и дело слышался смех, ни разу не переходивший в ржанье.
Нет
ничего проще, чем опошлить гоголевский текст. Женихи, невеста, пикантные
ситуации… Возня вокруг женитьбы. Но режиссеру дорог не просто смех, а смех
теплый, осмысленный, даже сочувственный… Одна из
зрительниц после спектакля позвонила домой и сказала: «Слов нет. Расплакалась
я». И было над чем плакать. Жалко Агафью Тихоновну
(Юлия Булавко), жалко даже Жевакина (Александр Сухинин)…
Арцибашев
поставил народный спектакль. Если так можно выразиться, копал не в глубину, а в
ширину. То есть, временные рамки произвольно расширил. И потому использовал
приемы, некоторыми критиками не одобряемые. Получился не просто спектакль, а
спектакль музыкальный. Звучат «Яблочко», «Молчи, грусть, молчи», «Виновата ли
я», «Разлука»… Все очень умело, красиво, без перегибов… Но
кажется, что еще немного – и зазвучит что-нибудь из Дунаевского (до Крутого
дело ни при каких обстоятельствах не дойдет). Отсюда – и почти возмущенные
слова некоторых пристрастных зрителей о том, что в первом действии Арцибашев «попытался столкнуть массовую культуру и Гоголя.
Получился Гоголь XXI века». Кое-кто даже сказал: «Плохой Гоголь». Не согласен.
Он был бы плох, если бы спектакль превратился в фарс, в набор гэгов, в парад комиков. Но актеры к великому русскому
классику относятся бережно. А то, что романс «Молчи, грусть,
молчи» написан в 1912 году, Сергей Арцибашев,
наверное, знает. Однако ведь режиссер не реконструирует спектакль,
поставленный по пьесе, написанной в 1833 году. Ему дух времени менее важен, чем
характеры героев, настроение… В противном случае, к
старым пьесам и новую музыку сочинять было бы противопоказано. В эстетику
спектакля песни, по-моему, вписались, а Михаил Филиппов (при всем уважении к
Игорю Костолевскому) доказал, что он сейчас на
русской сцене один из самых лучших актеров. Так что грусти действительно
следовало бы помолчать. Пока у нас в России есть такие сильные и такие разные
театры, как «Театр на Покровке», театр им. Маяковского, театр «Мастерская П.Н.
Фоменко», грусти предаваться не стоит. И еще потому грусть совершенно
неуместна, что у нас есть такой нужный фестиваль, как Всероссийский Пушкинский
театральный, на котором за 15 лет со своими спектаклями побывали Олег Ефремов,
Анатолий Васильев, Эймунтас Някрошюс,
Михаил Левитин, Марк Розовский…
Молчать, грусть!
(Елена ШИРЯЕВА, "Псковская губерния", № 6
(375) 13-19 февраля 2008 г.)
Всероссийский
театральный фестиваль в Пскове продолжает оставаться Пушкинским
Всероссийский Пушкинский театральный фестиваль в
Пскове опять состоялся. Не прошел в пятнадцатый раз, а состоялся. Это можно
констатировать с долей легкого, но отнюдь не злорадного, недоумения. Накануне
очередного события смотришь в афишу – видишь…
Видишь,
что фестиваль уже не совсем Пушкинский и даже не в полной мере театральный, то
есть не драматический, а в чем-то очень даже оперный. И это всё заранее
настораживает и обескураживает: туда ли шли все эти годы? Но ведь никто не знал
и не знает – куда надо было идти. Знали только – зачем. Вернее, за кем: самые
отчаянные экспериментаторы от театра всегда уверяли пушкинистов, что идут за
Пушкиным.
По
окончанию очередного фестиваля снова сладко думается: процесс выше результата.
И, похоже, этот почти олимпийский принцип – единственный способ жизни для
Всероссийского Пушкинского театрального фестиваля. После XV фестиваля в Пскове
нет ощущения конца процесса, нет ощущения даже возможности конца. А ведь оно
преследовало накануне [ 1 ].
Потому что смотришь в афишу – видишь…
«Тут уж моё почтение»
…было такое счастье, простое человеческое счастье,
попасть на большую сцену, где московский «Театр на Покровке» сыграл гоголевскую
«Женитьбу» в постановке Сергея Арцибашева. Причем в
обещанном звездном составе: Михаил Филиппов – Кочкарёв,
Игорь Костолевский – Подколесин.
Актерское
мастерство плюс талант или наоборот, но от перемены мест слагаемых сумма не
меняется. А сумма – это успех, которого давно не видела (не слышала?) псковская
сцена. Даже ее размерчик подошел московским гостям,
говорят, что сцена «Театра на Покровке» еще меньше.
Конечно,
спектаклю уже 12 лет, конечно, он проверен-выверен и
на динамику действия, и на энергетику. Конечно, уже чувствуется расчет на
определенный эффект, и зритель с удовольствием оправдывает этот расчет. Но как же хорошо, Боже мой! Никто не анатомировал, не
препарировал текст Гоголя, никто не пытался наковырять из него смыслового
изюма, сладкого только режиссеру. Никто не выворачивал с холодным любопытством
зрительские души наизнанку, не требовал немедленно покопаться в себе. Зрителя
развлекли так, как его уже мало где и когда развлекают: без пошлости, с полным
уважением. И самоуважением.
Актерский
ансамбль был на диво гармоничен. Сценическое оформление спектакля – очень
точно. Нелепое нагромождение мебели было уместно и в купеческом доме, где всё
на вес, всё несколько чрезмерно от основательности и богатства, и в квартире Подколесина – где всё должно быть по раз и навсегда
заведенному холостяцкому порядку, где и подумать страшно о всяких салфеточках,
вытертой пыли и рукоделии, положенном на священный диван…
В
зеркало зрителю всё же пришлось заглянуть. Когда Агафья Тихоновна (Юлия Булавко) гадает, кого же выбрать из этих, один одного лучше, женихов. И они появляются в зеркальной
мути один за другим, и все одновременно (когда, помните, очень хочется – «губы
Никанора Ивановича приставить к…»), а потом исчезают,
распуганные Кочкаревым, который не имеет никакого
права появляться в девичьих грезах. Но ведь надо женить друга, надо! Почему Кочкарев должен мучиться, то есть блаженствовать в браке, а
его лучший друг – нет?
Зал был
наивен. Он настолько чутко реагировал на все перипетии сюжета (из школьной
программы), что складывалось впечатление: люди не знают, чем дело кончится. И,
может, даже верят, что сейчас еще не финал, что неутомимый в своих «бракодельных» хлопотах Кочкарев
помчится, вернет бежавшего через окно Подколесина и
соединит его с этой милой, милой Агафьей Тихоновной, он так старался, чтобы и
друг его познал все прелести сурового и прекрасного семейного сосуществования… Куда там! Все герои этой такой простой, смешной истории
уже стоят со свечечками в руках и нежно поют: «Молчи, грусть, молчи»… До
зрителя, может, впервые дойдет вся прелесть этого сентиментального, даже не
жестокого романса… Ай да Гоголь, ай да…
Нет,
собственно Пушкин тоже был. Был упомянут в спектакле в
сцене представления женихов. Подколесин читал стишок,
«кажется, из Пушкина». Так что фестивальный бог был задобрен. Зритель же в
очередной раз благословил смелость фестивальных отцов, решившихся расширить
рамки фестиваля, допустив на него и современников Александра Сергеевича.
И – не
современников тоже…
…Что
же, все державшие кулачки за успех безнадежного, казалось, предприятия могут со
всей ответственностью выдохнуть и кулачки разжать. Проводить фестиваль
аплодисментами в твердой уверенности, что он был не самым плохим в 15-летней
истории. И очень даже неплохим. И даже хорошим, хотя бывали и получше. А потом – снова кулачки сжать. За XVI фестиваль.
Чтоб он был. И чтоб он состоялся.
